- Лестрейндж, Эрскайн, - громогласно объявила профессор Синистра имя из длинного списка поступающих первокурсников.
Все притихли и взгляды всех студентов устремились на щуплого мальчика, который ковылял в сторону трехногого табурета. Процедура распределения почти для всех проходила довольно сложно. Тяжело, когда на тебя смотрят все, трудно, когда сейчас будет решаться твоя судьба на ближайшие семь лет. А что, если ты попадешь не на тот факультет, на который попали твои новые друзья из поезда? А что, если ты окажешься не на том факультете, на котором училась вся твоя семья?
- ГРРРИФФИИНДОООР! - взревела шляпа.
Кто-то начал тихо аплодировать, но большинство присутствующих пребывали в состоянии шока. Тедди мысленно поблагодарил вселенную за то, что Лестрейндж попал не на Хаффлпафф, делить гостиную с этим парнем он бы не смог. Зал удивленно зажужжал. Нет, конечно, был уже Блэк, на Гриффиндоре, но ни его отец, ни его мать, ни дядя - никто из старших родственников не был на тот момент в Азкабане! А это же… Лестрейндж! Да эта фамилия же была чуть ли не запретной в любой приличной семье. Тедди посмотрел на профессора Лонгботтома, тот ободряюще кивнул Люпину и улыбнулся. Да уж, у них обоих были семейные счеты с Лестрейнджами.
Тедди был уже на третьем курсе и, благо, уже знал некоторые короткие ходы до нужных аудиторий, так что ему почти не приходилось встречаться с этим чудаком. А через месяц выяснилось, что даже если ты встречаешь Лестрейнджа в коридоре, то вам не нужно разговаривать. Даже здороваться не нужно. Так что вскоре парень немного успокоился и научился игнорировать наличие отпрыска Лестрейнджа в школе.

- Поттер, Джеймс!
И снова профессор Синистра проводит процедуру распределения, снова вереница первокурсников толпится перед всеми студентами Хогвартса..
Судя по тому, что конец списка волочился по земле, где-то в районе 2004 года маги почувствовали некоторое облегчение и тут же начали восстанавливать демографическую магическую справедливость. В этом году было катастрофически много первокурсников и Тедди, который уже дважды познал на себе все прелести жизни старосты, поэтому теперь он немного обеспокоенно прислушивался к происходящему на табурете и пытался оценить свои шансы на то, что он сможет пережить этот год и выпуститься из Хогварта без седых волос. Впрочем, распределение этого мальчика беспокоило Люпина особенно сильно. Как и всю школу. Да еще бы! Первый Поттер! Сын Гарри Поттера и Джинни Поттер! Кто-то быстро пытался нашептать очередные сплетни про это семейство, говорят, Гарри Поттер женился на Джинни лишь потому, что Рон увел у него Гермиону! Тедди раздраженно фыркнул. Идиоты, он-то про историю крестного знал все! Гарри влюбился в Джинни еще на первом курсе и потом пытался завоевать расположение рыжей красавицы и вымаливал у дяди Рона благословение на эти отношения. И рассказал ему это все не кто-то, а сам дядя Рон! Так что Джеймс был плодом рыцарской любви, победы и всего такого. И, разумеется, этот самый плод загремел на факультет безмозглых храбрецов. Грифииндор встретил мальчика ликующими криками, а Тедди захлопал вместе с остальными и подмигнул озорнику Джеймсу, который занял место за столом своего факультета.

Прошло всего несколько дней, прежде чем Тедди, который пытался аккуратно выяснить у старост Гриффиндора новости по поводу Джеймса, осознал, что сын его крестного, практически его младший брат, учится на одном факультете с Лестрейнджем. Более того, Лестрейндж был четверокурсником, уже вполне себе освоившимся молодым человеком и оправдывал свою фамилию.
Люпин решил взять ситуацию в свои руки и интеллигентно обсудить сложившуюся неприятную ситуацию с этим самым Лестрейнджем. Он решил написать короткую записку с просьбой интимной встречи в вечернее время во дворе Хогвартса и отправить утренней совиной почтой, но благородные планы уравновешенного Эдварда Люпина были разрушены одним опрометчивым поступком Эрскайна за завтраком.
В этот день Тедди поднялся к завтраку в обычном сентябрьском настроении. Не очень счастливый, не очень выспавшийся и замерзший. В сентябре Тедди особенно сильно хотелось, чтобы эльфы занялись делом и, наконец, начали доставлять горячий шоколад прямо в постель всем студентам Хаффлпаффа. Без этого ритуала воскресать вообще не хотелось. А эти ленивые магические животные почему-то даже не подавали горячий шоколад на завтрак к общему столу. Приходилось довольствоваться горячим молоком, апельсиновым соком и еще какой-то жижей, которая напоминала какао. Но на горячий шоколад это нечто не тянуло. Люпин плюхнулся за стол, лениво зевнул и заставил себя проглотить тарелку горячей овсянки.
Стоило Люпину немного подобреть, как его внимание привлекла какая-то подозрительная активность за столом Гриффиндора. Что особенно страшно - в этой активности принимал какое-то участие Джеймс.
- Поттер! Не оставляй свои вещи без присмотра, а то мало ли!
Кто-то подошел к Джеймсу, отдал ему забытую сумку, хлопнул по плечу и что-то проговорил. Да, этим кем-то оказался именно злодей по имени Эрскайн Лестрейндж. И тут Тедди запаниковал. Он внезапно осознал весь ужас ситуации. Лестрейндж имеет постоянный доступ к Джеймсу. К его вещам и его спящему телу. И что этот гад сможет еще натворить? Может, он уже подбросил Джеймсу какой-то темный артефакт в сумку? Типа дневника с душой темного волшебника или еще какую-нибудь крайне неприличную гадость? С этим Тедди не мог смириться, так что идею с запиской решено было отложить, да и Лестрейндж уже выходил из Зала, не дождавшись совиной почты.
Люпин выбрался из-за стола и бросился вслед за жертвой с неподобающей старостам скоростью. Выскочив из зала, он осмотрелся и заметил затылок недруга, который скрылся за закрывающейся входной дверью. Еще несколько секунд, и Люпин оказался на улице.
- Эй, ублюдок! Стой!
Если вы думаете, что свежий воздух немного протрезвил Люпина и привел его в норму, то вы ошибаетесь. Наоборот, от того, что жертву своего гнева догнать было сложно, Тедди начинал злиться лишь сильнее.
- Ты! Лестрейндж! Стой! Я к тебе обращаюст! - для большей убедительности, Тедди бегом спустился по каменной лестнице, зачерпнул ладонью небольшой ком грязи и швырнул в спину недруга, впрочем, ком не долетел и плюхнулся у ног Гриффиндорца. - Сюда подойди! Поговорить надо!

Тедди выдохнул, пытаясь успокоиться. Не стоит ему так срываться на этого придурка. Пожалуй, следует взять себя в руки и попытаться провести беседу в холодных, но все же вежливых тонах. Он недовольно посмотрел на теперь испачканную ладонь и, как настоящий сын Нимфадоры Тонкс, вытер грязную конечность о собственную мантию. Благо, ему хватило брезгливости воспользоваться нижней частью одеяния. Но грязная ладонь и нахальная поза Лестрейнджа сыграли свою роль. Они вновь пробудили в крайне возбудимом подростке волну возмущения, а значок старосты, красовавшийся на груди Люпина, придал ему уверенности. Конечно, он не будет сейчас стоять здесь и с пеной у рта требовать, чтобы этот отбитый ублюдок подошёл к нему, но Лестрейндж ещё пожалеет о том, что решил начать их джентльменскую беседу с отвратительной позы отказа от контакта.
Немного пружиня при ходьбе от охватившего его возбуждения, Тедди приблизился к Лестрейнджу. Между парнями теперь было метра два. Он хотел сделать еще пару шагов к Лестрейнджу, но что-то его остановило. Парень успокаивал себя тем, что ему просто не хочется дышать тем же воздухом, которым дышит Лейстрендж (бедный Тедди, кажется, даже не понимал, что он, наверняка, уже не раз ел с той же тарелки, с которой ел этот самый Лестрейндж, впрочем, неведение ему могло пойти на пользу). Мужчина расправил плечи и гордо приподнял голову, набирая в легкие как можно больше воздуха.
- Мистер Эрскайн Лестрейндж, можете сказать мне спасибо за то, что я все эти годы мирился с тем, что нам приходится учиться вместе, - на одном дыхании, краснея от раздражения и нехватки воздуха, выдал Тедди. Он сделал вынужденную театральную паузу, достойную блистательной Джулии Лэмберт, вновь позволил себе дышать и, наконец, продолжил, при этом, всем своим видом Тедди показывал, что сейчас его лучше не перебивать. - Конечно, я никак не могу повлиять на законы и на решения Кингсли, хотя, мне кажется, такие, как ты, - Тедди сделал шаг вперед и даже не заметил этого, его мысли были заняты тем, что он тыкал пальцем в грудь нахала. - не должны учиться в нашей школе. Ты можешь доказывать всем, что Лестрейндж - это только фамилия, но гены накладывают свой отпечаток, - процедил сквозь зубы Тедди, - и я очень хочу, чтобы ты сейчас понял, зарубил себе на носу. Держись от Джеймса…
Люпин сделал еще один шаг, еще раз втянул ноздрями воздух и с ужасом замер. Его глаза опасно расширились, а затем превратились в змеиные щели. Сейчас честный и иногда немного вспыльчивый хаффлпаффец, больше напоминал разъяренного слизеринца. По скулам и ушам парня начали расползаться уродливые красные пятна, прямо как у дяди Рона, ноздри расширились, парень сделал еще один вдох. В его ушах стоял раздражающий звон, который изолировал сознание парня от общих внешних шумов. Сейчас он видел только потрепанного парня, больше напоминающего выпивоху и постояльца дешевого борделя из Люмено, а не студента лучшей в мире школы Чародейства и Волшебства, а на представителя Гриффиндора он точно не был похож. Ну вот какой Гриффиндорец в своем уме позволит себе накуриться и напиться? Да еще и в середине недели! Ну ладно, почти в конце. Хорошо, перед выходными. Но все же! Это же непростительно! Возмутельно! И еще масса восклицательных знаков и нелицеприятных эпитетов. А Тедди был готов биться об заклад - от Лестрейнджа разило перегаром. Точнее, сначала Тедди унюхал жуткий запах сигаретного дыма, а лишь затем почувствовал, что к нему примешивается зловонный спиртовой аромат. Тедди брезгливо поморщился и невольно сделал шаг назад, задаваясь вопросом, насколько же сильно не уважает себя этот парень, если позволяет себе допиваться до такого запаха? На одну долю секунды, лишь на одну, Люпину даже стало жаль этого паренька, в его голове мелькнула мысль о жутком детстве, которое могло довести человека до подобного состояния, но потом он вспомнил, что перед ним стоит Лестрейндж. Лестрейндж! Эту же фамилию носила та чокнутая сука, которая убила его мать! И этот самый Лестрейндж каждый день встречается в гостиной с Джеймсом!
Люпин чувствовал, что несет ответственность за всех детей крестного. Ведь Гарри всегда был так добр! И Джинни, и все остальные Уизли-Поттеры. А это значит, что он просто обязан оградить их всех от любого зла. А особенно - от Лестрейнджа. От этого пьяного и обкуренного недомерка, который еще и обделен какими-либо манерами.
Тедди вновь приблизился к Лестрейнджу, но теперь он медленно взял его за края мантии и резко притянул к себе. Люпин сейчас больше напоминал быка, который не видел ничего, кроме раздражающего его объекта, и не слышал, кстати, тоже. В ушах все еще стоял звон гнева, раздражения и какой-то безумной обиды. Лицо Тедди оказалось теперь прямо напротив лица Эрскайна. Люпин держал его с такой силой, что даже если бы парень попытался выбраться (а он наверняка пытался!), то не смог бы.
- Ты. Лестрейндж. Ты что, совсем свихнулся?! Никогда, ты слышишь, никогда не приближайся к Поттеру! Иначе я добьюсь того, что тебя исключат! Я! Добьюсь!
Тедди начал с шипения сквозь зубы, но последние слова он практически проорал в лицо парня, вновь краснея от гнева. Точка в этом монологе была поставлена, когда Тедди с силой оттолкнул от себя Лестрейнджа с такой силой, что тот вполне мог упасть прямиком в грязь. Люпина постепенно начинало отпускать. Его собственный крик действовал на него немного отрезвляюще и теперь парень начинал замечать окружающих. Например, оказалось, что вокруг парочки уже собиралась небольшая толпа.